Сразу предупреждаю: в исполнениях сюжета нет, логики нет, чукча пел в аффекте)

[greeddy]

1) Кирей/Кухулин. "Вы ненавидите меня так страстно, в полшаге стоя от любви"
Я предупредила)))
***
На Рождество Кирей неожиданно уехал из своего прихода. Его пригласил кардинал, и отказать командующему Кирей не то чтобы не решился... Ему было все равно, где проводить праздник, в который он все равно не верил. В комнате, отведенной ему кардиналом, было тепло и уютно, жарко горел огонь в камине, через неплотно прикрытую дверь долетали голоса служек, накрывающих на стол. Кирей спускаться вниз не торопился. Он кое-кого ждал.
- Чувствую себя родовым проклятием, - с отвращением проговорил Кухулин, появляясь из ниоткуда. В глазах отразилось пламя камина, словно гость прибыл прямиком из ада. Кирей усмехнулся, подумав, что кое-кто из местных обитателей так и назвал бы Героя прошлого: исчадием ада.
По правде сказать, с истиной это не очень расходилось. За время последней войны Пес Кулана поубивал немало народу. Не только магов с их Слугами, но и простых людей. А что делать, силу надо откуда-то брать. Убийство - прекрасный способ одновременно скрыть тайну Войны за Грааль, убрав свидетеля, и пополнить уровень магической энергии. Сам Кирей был отличным убийцей магов, но не магом; поддерживать существование Слуги в этом мире без подпитки со стороны он попросту бы не смог.
Исчадие прошлось по комнате, разглядывая шторы, обои и мебель со сдержанной брезгливостью.
- Бессмысленная трата места. У тебя в подвале намного уютнее.
- Больше места, чтобы помахать копьем?
Кухулин глянул на него осуждающе.
- Именно. Как мне защищать своего Мастера, если он так и норовит забиться в какую-нибудь крысиную нору? Мне уже надоело принимать бой в невыгодных условиях. Клянусь, в один из дней я сам тебя убью.
- И останешься без Мастера? Ты же не Арчер, долго не протянешь.
- Мне и не надо. Герои уже ушли из этого мира, а все остальные так жалки, что мне не интересно тратить время. Охота только тогда охота, когда добыча не уступает преследователю силой и отвагой. Я остаюсь здесь только потому, что у тебя значительные враги. Когда они закончатся, я...
- "Вы ненавидите меня столь страстно, в полшаге стоя от любви", - процитировал Кирей с легкой насмешлой.
Кухулин нахмурился.
- Еще одно твое пафосное изречение. И что оно должно значить?
Кирей все так же еле заметно улыбался. И молчал. Герой раздраженно рванул пряжку, расстегивая ремень на бедрах.
- Дурацкая мебель. Я должен проверить ее на прочность. Начнем с кровати.

6) Гильгамеш/Энкиду. "Мир - лишь луч от лика друга, остальное - тень его!"
Тут немного.
Женщина не даст того, что могут дать руки верного друга. Сердце женщины непостоянно, страсти тревожат его. Нельзя винить ее за это: женская судьба – подчиняться сильному, рожать воинов, растить детей. Чем сильнее мужчина, тем крепче и ввыносливее дети. поэтому она переходит из рук в руки, подобно знамени, за которое сражаются лучшие мужи.
Ни одной женщине Гильгамеш не доверил бы прикрывать свою спину. Но и ни одному мужчине, если уж на то пошло. Лишь один мог быть ему ровней, только он не опускал глаз перед лугалем. Гордой была его осанка, высоко держал он свою голову. Быстрее ветра несли Энкиду ноги, когда он преследовал добычу, и не было ни в лесу, ни на поле брани охотника искуснее, чем он.
Или искуснее, чем Гильгамеш, лугаль солнечного Вавилона, Царя городов.
Мир – лишь тень от лика друга, остальное тень его; не дано было Гильгамешу понять слова мудреца, пока горячее, как огонь, чувство не тронуло сердце. Отвернулся наконечник его копья от груди героя, протянул Гильгамеш руку, от всей души предлагая дружбу. Опустил Энкиду свою палицу. Гильгамеш гляделся в его лицо, как в зеркало, видя в могучем воине себя. Опрокинулось небо, качнулась земля, затрубил великий кит, выбрасывая фонтан воды. Возвел Гильгамеш своего друга по ступеням трона, усадил рядом с собой.
Воссияло его солнце.

7) Леверье, Линк. Сколько можно уже?!
Тоже не сильно длинно.
- Как долго вы собираетесь продолжать, - сведя брови на переносице, страдальчески вопросил Линк, - сколько можно уже?!
- Еще один, - Левелье был неумолим. - Только один отчет. Терпение, младший секретарь, это добродетель.
- Вы говорили то же самое полчаса назад! Уже одиннадцать вечера! Хотите встретить тут рассвет?
Линк обвиняющим жестом указал на круглые настенные часы. Левелье посмотрел недовольно на часовую стрелку, потом укоризненно - на Линка. Вместо того, чтобы оптимизировать рабочий процесс, секретарь прилагал все силы, чтобы отправить его из кабинета домой. Будь то не Говард Линк, а кто-нибудь другой, инспектор бы рявкнул беднягу так, что тот забыл бы как его зовут. Да и кому могла прийти в голову мысль отрывать Малькольма Рувилье от дел. Только его секретарю. В случае с Линком коса нашла на камень. Неодолимая сила наткнулась на непреодлимое препятствие; Рувилье мог продолжать упрямиться, но будучи человеком разумным, он хорошо понимал, что работать ему не дадут.
Со вздохом он отложил в сторону подписанный отчет и притянул к себе следующую папку из стопки. Уловив негодующий взгляд Линка, Малькольм, не поднимая головы, проворчал:
- Вот только напишу ответ кардиналу Сфорца, это последний.
- Конечно, - саркастически отозвался его секретарь. - И вон та пачка писем тоже последняя. Хватит, господин инспектор, я иду ловить кэб. Эта Англия вас доконает, - донеслось ворчание из приемной.
Спрятав улыбку, Рувилье наклонился над столом. Следовало закончить письмо как можно быстрее - бывший Ворон проявлял невероятную расторопность, когда считал, что заботится о здоровье своего начальника.

2) Кросс, Леверье. Да они ах*ели!
ООС и матершинное слово)
***
- А потом он мне говорит - выворачивай карманы, сопляк! Мне! Во всеуслышание!
Кросс сделал паузу, чтобы приложиться к бутылке. Инспектор, который внимательно слушал его рассказ, использовал перерыв, чтобы налить себе еще чаю. Генерал, осушив залпом не меньше полбутылки (отличного кьянти, из погребов семьи Левелье, к слову), оторвался наконец от горлышка, удовлетворенно вздохнул и вытер рот рукой. Левелье, не выдержав, достал из нагрудного кармана платок с монограммой и аккуратно промокнул губы. Между лопатками чесалось невыносимо, инспектор прямо чувствовал, как у него растут ангельские крылья. А голова болела, очевидно, предвещая нимб над головой.
Не замечая ни реакции слушателя, ни молчания, Кросс продолжил увлеченно рассказывать о своей последней миссии. Ввиду того, что он регулярно отказывался заполнять отчеты, Левелье решил принимать рапорт лично. Об этом пришлось пожалеть уже через четверть часа после начала общения, инспектор как-то успел позабыть, как умеет доставать начальство Мариан Кросс. Это раздражало тем более, что Левелье прекрасно знал - Кросс не считает себя обязанным подчиняться Ватикану. Любое распоряжение из Центра он выполнял так, будто делает величайшее одолжение.
- Я не мог позволить, чтобы мою честь джентльмена так грубо оскорбили. Поэтому использовал то, что попалось под руку, а именно стул, чтобы объяснить ему на доступном языке, как глубоко он неправ. Однако сволочной крупье не дал мне восстановить справедливость, ударив по ногам чем-то вроде швабры или бильярдного кия. Мне было не до того, чтобы рассматривать орудие, вы понимаете. Поэтому я опустил стул ему на голову, обеспечив непродолжительный отдых, и огляделся в поисках своего оскорбителя. Тот пробирался вдоль стены к выходу, рассчитывая трусливо улизнуть. Стул в моих руках еще мог исполнять свою функцию, поэтому я швырнул его в того человека. К сожалению, промахнулся, оказалось, что метко кидать стулья труднее, чем стрелять из пистолета. Зато я попал в зеркало. Прямо у бармена за спиной, вы бы видели, какими сверкающими осколками оно разлетелось. Слово джентльмена, если бы я был хоть чуточку пьянее, бросился бы их ловить - до того они были похожи на серебристых рыбок в быстром ручье.
Кросс снова прервался, чтобы допить вино. Левелье силой воли удерживал себя в кресле. Ему очень хотелось повторить кое-что из опыта сидящего перед ним генерала, но он помнил о достоинстве. К тому же, Малькольм отдавал себе отчет в том, что Кросс старается его вывести из равновесия специально. Если кому-то и могло прийти в голову превратить дерганье тигра за усы в искусство, то этим человеком несомненно стал бы...
- В общем, теперь вы должны казино триста тысяч лир, - подытожил Кросс.
Левелье чуть не выронил чашку, которую держал в руках. Горячий чай опасно плеснул через край, безукоризненные брюки инспектора спасло только машинально подставленное блюдечко.
- Да они совсем охуели! - Вырвалось у обычно сдержанного и спокойного Левелье. Эмоции кипели в нем и выплескивались так же, как и этот чай. Ладно стол, ладно стулья. Но требовать от Ватикана, чтобы церковь оплатила ремонт бара со спиртным?!
- Я так им и сказал, - покладисто согласился Кросс. - Они же в ответ открыли по мне огонь из пистолетов. Мне пришлось отстреливаться... В общем, теперь вам придется оплатить ремонт казино.
- Чистую Силу вы достали?
Кросс усмехнулся.
- Ужасно жаль! Ее там не было. Что-то напутали ваши искатели, я думаю. Хотя надо признать, акума там было много, я даже удивился, что может согнать этих существ в стаю и повести в город. У меня, кстати, плащ испортился. Немного запачкался сзади, в саже и копоти. Прикажите выдать мне новый.
Инспектор аккуратно поставил чай на стол, сплел пальцы рук перед собой и довольно долго молчал. Кросс, нимало не смущенный затянувшимся ожиданием ответа, достал сигареты и закурил.
- Убирайтесь, - устало произнес Левелье. - Исчезните с глаз моих долой.

Кросс не стал спорить, молча встал, повернулся и вышел. И больше его в Ватикане не видели.

5) Баки/Гаара. Допытываться у Баки, что ему подарить (со всей своей прямолинейностью). Тот шарахается, ожидая подвоха.
Кажется, вышло не совсем по заявке)
Баки был выше и тяжелее, но это не помешало молодому Казекаге поймать его в узком коридоре и прижать к стене. Советник поджал губы, обвел коридор взглядом поверх его головы, но потом все-таки посмотрел в лицо.
- Чего тебе?
- Что тебе подарить? – прямо спросил Гаара.
- Подарить, мне? Зачем?
- У тебя скоро день рождения.
- Что?..
Баки так удивился, что на мгновение растерялся. Гаара отступил назад, скрестил руки на груди и сурово сдвинул брови.
- Ты слишком много работаешь.
- Это я тебе обычно говорю, - хмыкнул Баки. Он успел прийти в себя и даже вспомнить, что через три дня ему, действительно, исполняется тридцать четыре года. «Тридцать четыре», - удивился он про себя. Почти старость.
- Но почему ты вдруг об этом заговорил?
- Тебе нужен подарок, - объяснил Гаара. – Люди дарят друг другу подарки.
Баки поискал глазами путь к отступлению, но Гаара стоял прямо перед ним, и за его спиной вился в воздухе песчаный шлейф. Неплохо знакомый с упрямством своего Казекаге, Баки мог только вздохнуть.
- Ну подари мне кунай. Дешево и полезно.
- Сам возьмешь в арсенале. Говори серьезно. Что ты хочешь на свой день рождения?
- Набор сюрикенов? – попробовал Баки. Гаара покачал головой. Баки опять вздохнул. – Кактус?
- Зачем тебе кактус? Это должно быть что-то полезное, ты сам сказал.
- Не знаю я. Господин Казекаге, я могу пройти?
Гаара покачал головой, а песок почти угрожающе заклубился. Баки отступил обратно к стене.
- Гаара, не занимайся ерундой. Выбери что угодно, что тебе понравится, и подари. Я вообще не буду отмечать. Просто оставь его в кабинете, я потом заберу.
Еще только договаривая, по лицу Гаары он понял, что так легко не отделается.
- Нет. В семьях люди дарят друг другу подарки и отмечают дни рождения. Ты был со мной с самого детства, Баки, ты почти член семьи. Я хочу знать, что тебе хочется получить.
«Немного покоя», - подумал тот.
- Ладно. Душ.
- Что?
- Я хочу душ, - пояснил Баки. – Такая штука, из которой бежит вода.
Гаара выглядел растерянным. Баки хмыкнул, он и сам призадумался бы, как организовать душ в пустыне. Теперь это займет Гаару на некоторое время, пока он не поймет, что такое невозможно…
- Хорошо. Надо придумать, как проложить трубопровод от ближайшего озера. Приходи ко мне в кабинет через час, и приведи Канкуро. Надо будет сделать чертежи.
Баки мог только сглотнуть.

8) Баки/Ибики. Ибики размышляет о чём-то важном и машинально вырезает какую-то ерундовину из дерева. Проходящий мимо Баки: "О, это мне?"
Ну, еще один)))
"Кто был этот человек? Простой прохожий, или его направили, чтобы следить за домом торговца? Если направили - то кому и зачем понадобилось следить за Фусашими? Если просто шел мимо, с какой целью решил остановиться? Просто ли он устал, или заметил что-то необычное?"
Погруженный в свои мысли, Ибики вертел в руках деревянный брусок, машинально чиркая острым ножом. Размышлял он уже довольно давно, и деревяшка постепенно приобретала черты Демона-Лиса. Оставалось только вырезать хвосты, чтобы Кьюби стал девятихвостым.
- О, что это? Это мне? - раздался вдруг рядом насмешливый голос.
Ибики поднял голову, не веря ушам своим. Перед ним стоял Баки и гнусно ухмылялся.
- Тебе, тебе, - решительно заявил Ибики и двумя ловкими движениями ножа превратил фигурку в легко узнаваемую часть тела. - Бери и больше не теряй.

Лаванда. Ну и где ты шляешься?

Лаванда. - Маршал Юу. Как звучит то. Юу, а можно я буду твоим учеником? ( )

3) Когами/Акане. сигаретный дым.
Короткая зарисовка)
Когами стоит у подъезда, опираясь плечом на стену, в пальцах тлеет сигарета. Тонкая струйка сигаретного дыма тянется к Акане, невесомо касается ее щеки. Акане широко раскрывает глаза, тонкие крылья носа вздрагивают, когда она непроизвольно втягивает в себя воздух. Запах - незнакомый, горьковатый, приправленный островатой свежестью зимнего утра. Вздрогнув, точно от холода, Акане пододвигается ближе к своему Исполнителю, так близко, что почти прижимается к коричневому кожаному боку. Когами поворачивает голову, кидает на нее рассеянный взгляд, роняет сигарету себе под ноги и наступает носком ботинка, тщательно растирает по серо-бурой - снег перемешан с песком - мостовой.
Акане опускает голову и тайком проводит пальцем по губам. На языке еле уловимо горчит сигаретный дым.

4) Когами/Гиноза. первое совместное дело как инспектора и энфорсера.
Зарисовка чуть побольше)

Когами первым выходит из здания и по привычке делает шаг к машине, но Гиноза его останавливает.
- Не туда.
Его голос звучит ровно и холодно. Когами оборачивается, смотрит какую-то секунду непонимающе, потом с улыбкой пожимает плечами.
- И верно.
По этой или какой-то другой причине в Гинозе поднимается волна раздражения, но инспектор только поджимает губы, приказывая себе не поддаваться. Так и до латентного преступника докатиться недалеко. Он упорно старается не смотреть на Когами, который садится в фургон для перевозки Исполнителей, проделывая это так небрежно, будто уже не раз прибывал на место преступления в клетке. Но стоит так долго, что вздрагивает, когда дверь фургона захлапывается со звуком, пожим на выстрел старомодного пистолета.
Гиноза думает, что у него нет напарника – настоящего напарника, он имеет в виду, - и поэтому еще на подъезде рисует в уме план. Здание старое, много перекрытий. Два входа. Надо заблокировать оба. Но как отпустить Исполнителя одного?
- Мы пойдем отсюда, - показывает он точку на карте-схеме. Если преступник попытается выскочить через черный ход, нагоним его и обезвредим.
Когами слушает, наклонив голову набок. Когда Гиноза замолкает, поднимает глаза.
- Не логичней будет окружить здание? Что, если он окажется быстрее, чем мы думаем?
- Ты не должен отходить от меня далеко, забыл?
Гиноза старается говорить спокойно, и у него, по-видимому, это получается. То, как он слышит свой голос со стороны, его удовлетворяет.
Энфорсер опускает глаза, на губах появляется легкая улыбка.
- Да, я забыл. Извини.
Они идут цепочкой, настороженно оглядываясь и прислушиваясь к происходящему. Важно не терять внимания, но Гиноза никак не может сосредоточиться на поиске преступника. Что его беспокоит, так это реакция Когами. Энфорсер прямо перед ним, его спина мелькает в прицеле, и инспектор ничего не может поделать с голосом, твердящим ему в ухо «латентный преступник, применение силы разрешено». Когда Когами вдруг ускоряется, буквально прыгает с места и исчезает за углом, Гинозу охватывает странное оцепенение. Он стоит на месте и ждет, сжимая в потных руках Доминатор, слушает стук собственного сердца.
Пока целую вечность спустя не раздается звук разряда парализатора и стук упавшего тела.
«Когами Шинья, латентный преступник. Применение силы разрешено», - сообщает Гинозе приятный женский голос. Палец на спусковом крючке вздрагивает, инспектор едва успевает удержать себя от выстрела.
Когами улыбается и протягивает ему оружие рукоятью вперед.
- Все будет хорошо, Нобучика, - обещает он мягко. – Все будет хорошо.

Бисквит/Хисока. "Я же просто пошутил, не надо!.."

Миллуки/Курапика. "Что там за друзья у моего брата?!"

Хиджиката/Камуи. "Ты тоже самурай?"

Кастер/Рюноске. "Дева Жанна никуда не денется".

Лаванда. месть
(очень хочется увидеть голову Шерила или Фиддлера отдельно от тела : / )

Кария. Обязательно чтоб ему было хорошо!

Что-нибудь про героя Эмию.

Маршал Канда Юу - сорваться с хуя. ( )

Пост может пополняться